— Будьте добры, поведайте нам вкратце о своей ранней карьере в каратэдо, а также о том, когда Вы впервые повстречали японских инструкторов.
— Я начал тренироваться в 1961 году в Бруклине (Нью-Йорк) под руководством инструктора Мэйнарда Минора, который, как я полагаю, был 1 даном JKA в то время. Сейчас он является обладателем 7 дана и до сих пор тренируется под руководством сэнсэя Окадзаки. Мы все забивались в машины и ездили на выходные в Филадельфию, чтобы потренироваться со старшим японским инструктором, сэнсэем Окадзаки. Окадзаки был еще молодым в то время и очень вдохновлял нас. Вы бы не смогли подойти к нему или даже коснуться его. Мы считали, что наш инструктор был феноменальным человеком, но по сравнению с Окадзаки он казался простым 1 даном. Вот таким было мое первое впечатление о нем. В те времена они были для всех нас богами в мире каратэ.
— Каким Вы видите свое личное каратэ сейчас, сопоставив его, скажем, с тем, что было 30 или 40 лет назад?
— С 1961 года я прошел большой путь. Кажется, время пробежало так быстро, и я не знаю, куда ушли эти годы. В течение 35 лет я тренировался под руководством сэнсэя Масатака Мори в Нью-Йорке, а также регулярно ездил в Японию для тренировок в штаб-квартире JKA. Я тренировался с такими великими инструкторами как Микио Яхарой и Масахико Танакой — они были фантастичны, с Масатоси Накаямой, который был не только непревзойденным мастером, но и активным руководителем в те времена, когда JKA была единой организацией. Когда я приезжал туда, они все занимались в одном додзё. Куда бы я ни посмотрел - кругом были мастера и чемпионы мира; меня как будто уносило на небеса. И отвечая на ваш вопрос, я хочу сказать, что за последние пять лет моё каратэ изменилось. Я думаю, что если вы становитесь старше и, надеюсь, мудрее, и постоянно поддерживаете форму, а секрет кроится именно здесь, то вы начинаете понимать то, что делаете, и будете глядеть на это уже с другой стороны. Вы сосредотачиваетесь не на подготовке к соревнованиям, а на индивидуальном техническом росте. И как инструктор вы постоянно углубляетесь в технику на занятиях, чтобы эффективнее помогать своим ученикам расти и развиваться.
— Отличается ли Ваша методика преподавания каратэ от традиционной, японской?
— Я думаю, она имеет японский окрас. После долгих лет тренировок под руководством японских инструкторов вполне очевидно, что это отразилось на моей методике преподавания. В настоящий момент я тренируюсь пять раз в неделю по утрам, а по воскресеньям с Ричардом Эймосом. Эд Ван Веен, я и лучшие парни из WTKO (Всемирная организация традиционного каратэ) собираемся и серьезно тренируемся вместе. Я считаю, что влияние Ричарда сильно сказалось на мне. Он тренировался в Японии в течение 9 лет и прошел инструкторскую программу JKA (кэнсюсэй). На него сильно повлияли японские каратисты, он достиг успехов в этом виде единоборств. Мы отличные друзья уже многие годы и регулярно тренируемся вместе; повторюсь, что он сильно повлиял на меня. Также я тренировался под руководством сэнсэя Мори, который был просто восхитителен; гениальный инструктор. Поэтому я считаю, что годы с Мори, в Японии и последние 3 года работы с Ричардом Эймосом помогли переопределить мое каратэ; несмотря на это у меня есть свой особый стиль, мой фундамент, сформировавшийся под влиянием прошлого.
— Американцы в основном превосходят японцев по антропометрическим характеристикам. Как это отразилось на американском каратэ?
— Трудно сказать. Америка — это огромная страна: в 50 штатах проживает около 300 миллионов человек; каратэ есть в каждом из них. Я могу судить лишь только о традиционном сётокан каратэ, это моя область; и хотя мы сейчас в WTKO, но все еще занимаемся каратэ JKA. Американцы, думая, что они больше и сильнее, делают это в ущерб себе. Вы посмотрите на японцев: в нынешнее время они также большие и сильные. Чтобы быть лучше, необходимо серьезно корректировать свою технику. Большой или маленький, сильный или слабый - это не так важно; техника — вот, что главное. Азы, основы в каратэ — это и есть секрет. Тому, кто полагается лишь на силу и строение своего тела, не достичь успеха.
— Какие Ваши взгляды на бункай ката; кажется, многим стал интересен этот вопрос в наши дни.
— Это очень хороший вопрос. Я не думаю об этом, как о чем-то очень важном. Я всегда считал бункай некой областью для самостоятельного изучения, которой должны заниматься все каратисты. Время от времени я преподаю бункай: в основном, серии ката хэйан. Мы разбиваем ката части и смотрим, как можно приметить ту ли иную технику. Есть определенные стандарты выполнения ката; тем не менее, в бункай мы можем позволить себе сделать тот же самый элемент, изменив направление движения. Например, вместо перемещения вперед, мы можем сделать уход назад или в сторону; одна и та же техника может иметь несколько применений. Я поддерживаю своих учеников в их личных исследованиях; я хочу, чтобы они на своем опыте пришли какому-либо результату. Я не люблю давать "образцы" и никогда не говорю: "Это - бункай". Необходимо дать им возможность самостоятельно изучить, исследовать, открыть лучший способ применения ката.
— Расскажите нам какую-нибудь историю о раннем каратэ в Америке. Я знаю, читатели любят слушать их из уст таких людей, как Вы.
— Сколько у нас свободного времени? Пять часов (смеется)? Не знаю, с чего начать. Как я уже говорил, я начинал заниматься каратэ в Нью-Йорке; в 60-х и 70-х годах два парня были городскими "легендами": настоящие качки, но и в то же время хорошие, солидные каратисты, очень серьезные парни — Джо Гэйл и Боб Шапофф. Они были отличными "мотиваторами", членами первых сборных команд США, ездили в Японию, принимали участие в чемпионатах мира. Возможно, наибольшее влияние на мой опыт в каратэ оказали поездки в штаб-квартиру JKA (Япония). Мне часто доставалось. Каждого новичка здесь ожидает "угощение", и он выступает в роли "свежего мяса". Все говорят: "Кто этот новичок? Давайте посмотрим, на что он способен". И тут настает время проверки. Я иногда сидел в кофейне и думал, идти ли мне сегодня на тренировку, поскольку знал, насколько тяжелое испытание меня ждет впереди. Но почему-то ноги сами несли меня туда — вверх по лестнице. Я добирался до додзё, смотрел, кто на месте и думал: мы все здесь сегодня. Что касается историй о каратэ в США, то их очень много... Я помню, однажды мы остановились в отеле Южной Каролины после национального чемпионата и решили одетыми прыгнуть в бассейн в два часа ночи! Кто-то позвонил местному шерифу... Если вам доведется побывать в Южной Каролине, то знайте, что Шерифа зовут Бубба: его рост около шести футов (около 185 см), талия размером с экватор, носит большую ковбойскую шляпу и шестизарядный пистолет на ремне. "Сейчас же выбирайтесь из бассейна! Людям спать надо!" Вы бы только видели, как толпа каратистов быстренько выпрыгивает обратно!
— Вы однажды тренировались в известном ливерпульском додзё "Красный Треугольник".
— О, да! Моя семья, вообще говоря, из Ливерпуля (Англия); мы переехали жить в США, и иногда возвращались обратно на каникулы. Однажды (в то время у меня был коричневый пояс) я взял с собой каратэги и спросил кузена, есть ли неподалеку клуб каратэ, где я смог бы потренироваться. Я был полон сил и энергии! Он сказал, что в Ливерпуле есть клуб "Красный Треугольник"; мы сели в машину и поехали туда. То, что я увидел внутри, действительно потрясло меня... Я спросил кого-то, могу ли потренироваться вместе со всеми? Тот ответил: "Конечно, иди переодевайся". По-моему, я даже заплатил за занятие. Я встретил инструктора, небольшого парня по имени Энди Шэрри. Я сказал ему, что я из Америки. Я думал, что по-настоящему впечатлю всех!!! Но меня ожидал большой сюрприз! Тренировка была великолепна, а инструктор с каждой минутой становился грознее в моих глазах. Он был быстр, как молния! Урок продолжался, и мы сошлись в кумитэ. Вдруг моя техника блоков как бы вышла на новый уровень... удары ногами и руками "сыпались" на меня со всех сторон. Куда я попал?! Признаться, мне немного досталось. Тем не менее, то был драгоценный опыт для меня, и я действительно наслаждался этим. И вот что мне еще запомнилось: эти парни были не очень дружелюбными, но действительно классными; тренировки были очень серьезными, и я понял, это было отличительной чертой ливерпульского додзё (смеется). И все же я не решился появиться там снова! Мои раны все еще давали о себе знать, поэтому я решил отдохнуть в оставшееся время! Но потом я сильно сожалел, что не вернулся.
— Как Вы думаете, есть ли разница между ударами каратиста и боксера?
— Отличный вопрос. Я думаю, основное отличие - в траектории удара... боксеры наносят правый кросс или джеб, схожий с нашим кидзами дзуки, и я не вижу между ними особой разницы. Я люблю бокс и смотрю его уже долгие годы. Я помню Карлоса Паламино, мексиканского боксера 70-ых. Он однажды нокаутировал одного парня, и в замедленном повторе показали, как это произошло. Это был гьяку дзуки — реверсный удар — очень красиво. Удар начался где-то с области груди, и его кулак прошел не более 6-7 дюймов, но в это движение было вовлечено все тело... потрясающая работа бедер, прекрасное использование всего тела, и в результате — нокаут. И это именно то, над чем мы постоянно работаем; мы используем потенциал тела, непрерывное движение. Иногда удар наноситься коротко или из высокой позиции, но это практически ничего не меняет. Если вы исполняете удар корректно, то в движение включается все ваше тело; обратите на это внимание в замедленном повторе - и вы заметите именно это.
— Что значит для Вас каратэ сётокан после стольких лет изучения; что именно Вас так привлекает?
— Этот вопрос тянет на 100 миллионов долларов. Возможно, это звучит банально, но каратэ — это поприще моего творчества. Я полюбил каратэ, когда начинал, и поныне люблю его. Сейчас я тренируюсь по понедельникам, средам и пятницам в 6 утра, а по субботам и воскресеньям — в 9 утра. Я довольно стар и занимаюсь не так упорно, как в былые времена; но по выходным я тренируюсь до последнего пота, т.к. не надо идти после этого на работу. (Джон Муллин — учитель по профессии; преподает каратэ в свободное от работы время: по вечерам и по выходным. Редактор). Я люблю тренироваться, люблю чувство постоянного поиска совершенства, энергии движения, работы тела. Я уже не могу ударить ногой так высоко, как мог делать это раньше, и выполнение некоторых технических элементов стало труднее для меня сейчас. Каратэ — как дым: ты можешь видеть, вдыхать его, но не можешь ухватиться за него. Трудно сказать, почему я люблю каратэ. Похожий вопрос: почему вы любите женщину? Это какая-то мистическая вещь в человеке, это любовь к искусству. Это лучший ответ, который я могу дать.
— Вы много путешествуете и встречаете различных каратистов. Какие, по Вашему мнению, наиболее важные технические составляющие должны быть исправлены?
— Больше всего технических оплошностей я вижу в стойках, положении стоп, тела, а также в его корректном использовании. Иногда люди не знают, как правильно использовать свое тело. Я считаю, что нет такой техники, в которую тело не вовлекалось бы целиком. Например, первое движение в хэйан йондан: большинство каратистов сначала становятся в стойку, а уж затем ведут руки в нужное положение. Но так же нельзя! Все тело должно двигаться синхронно как вначале, так и в конце. Это относится как базовой технике для начинающих, так и к самой сложной технике для мастеров. Когда я путешествую, то вижу, что эти люди, возможно, не получают регулярных советов со стороны высококвалифицированных инструкторов, из-за чего и страдают. Большинство из них очень стараются, упорно тренируются, у них хороший боевой дух. Тем не менее, они испытывают недостаток в технической экспертизе. Наиболее важные пункты - это правильные стойки и корректное движение тела.
— Судя по множеству откликов на публикации в нашем журнале (SKM) от американских читателей, традиционное каратэ снова становится очень популярным в США. Как Вы думаете, что же стало причиной сего? Получается, это новый виток в развитии американского каратэ?
— Спорный вопрос, но все же я постараюсь ответить. В самом начале мы все занимались традиционным каратэ. Японская ассоциация каратэ (JKA) распространила "евангелие каратэ" по всему миру в начале 60-ых, и это было отличное каратэ. Но что-то произошло здесь: некоторые не самые лучшие люди, не ладившие с дисциплиной, отделились, объявили себя "5-ми данами" и начали преподавать; в результате мы получили какую-то помесь каратэ. Кто-то возвращался из Окинавы или еще из какого-нибудь уголка Японии после 6 месяцев тренировок уже со званием "мастера", и поэтому мы наблюдаем столько брака. В результате мы получаем неорганичное, эклектичное каратэ! Я точно не знаю, что у них за эклектичное каратэ, но это НЕ каратэ! Они носят цветные каратэги (форма для занятий каратэ) с полосами, исполняют ката под музыку, пытаются изобрести колесо - это отвратительно! Они озабочены одним - чтобы как можно больше людей подписали бы контракт над пунктирной линией! Это бизнес! Им должно быть стыдно, потому что каратэ - изумительное боевое искусство. Каратэ может быть успешным бизнесом, но при этом нельзя обманывать людей, необходимо преподавать настоящее каратэ. Я часто говорю о коммерческих додзё в моем районе: "Они продают что-то жареное, но это не бифштекс!". Я рад, что я продаю людям настоящий бифштекс. А теперь я отвечу на ваш вопрос. Да, возможно сейчас новый виток в развитии каратэ в США. Люди ищут чего-то большего, нежели "эклектичное", "американское" каратэ. Но прошу понять меня правильно: некоторые представители национального каратэ - прекрасные атлеты, талантливые люди. Они были бы неотразимыми, если бы направили свои усилия в нужное русло - традиционное каратэ. Люди видят, чем мы занимаемся (традиционным каратэ), и думают: "Это именно то, что нам нужно, это истинное каратэ". Они видят здесь будо (боевое искусство), реальную технику: жесткие блоки, мощные удары, прочные стойки, боевой дух, работу с макиварами, мешками, поединки, по-настоящему хорошее каратэ. Это новый виток в развитии; все возвращается к тому каратэ, каким оно должно быть. Вот каратэ, которое я преподаю.
— Существуют ли какие-нибудь технические моменты, которым, как Вы чувствуете, уделяется недостаточно внимания?
— Да, я много говорил об этом с Ричардом Эймосом. Как я упомянул ранее, мы учредили WTKO (Всемирную организацию традиционного каратэ) пару лет назад. Я был членом JKA в течение 40 лет, и то, чем мы занимаемся в WTKO, это JKA каратэ сётокан. Я уверен, что старшие инструкторы (4-6 дан) должны делать упор на базовую технику. Я имею в виду то, что необходимо рыть пол вдоль и поперек во время ежедневных тренировок. Это необходимо для вас. Если вы хотите, чтобы ваше каратэ было превосходно, вам придется работать над базовой техникой. Чем больше вы тренируетесь этим способом, тем проще будет понять сложную технику.
— Есть ли такая система, которую Вам хотелось бы изучить?
— Да, я изучал айкидо в течение двух лет, и оно было для меня, как волшебство. Это восхитительное боевое искусство, изящно переплетающееся с каратэ. Оно хорошо для концентрации, а также для понимания взаимодействия с противником. Я думаю, самое важное в кумитэ — это дистанция. Кто контролирует дистанцию, тот контролирует поединок. В айкидо, в отличие от каратэ, вы всегда в соприкосновении с противником: удерживаете, захватываете его и т.д. Это другой подход к самообороне, но также и замечательный способ включить определенные аспекты самообороны в каратэ.
— Как Вы предпочитаете тренироваться? Изменился ли Ваш подход к тренировкам с годами?
— Да, очень изменился. Как я говорил ранее, я тренируюсь по понедельникам, средам и пятницам со своими партнерами с 6 утра, и мало что меняется изо дня в день. Мы много занимаемся базовой техникой: разогреваемся хэйанами, работаем над вращениями, корректным использованием тела. В основном, это гьяку дзуки, кидзами дзуки, маэ гэри. Затем — основы: беспрестанно вперед и назад, просто уделяя внимание фундаментальным вещам. А затем мы развлекаемся: мы можем поработать над "высшими" ката или упражнениями на развитие реакции. Но мы всегда нарабатываем хэйаны, оттачиваем базовую технику, только после этого мы можем идти на работу и "расслабляться". По выходным тренировки более интенсивные: мы тренируемся по утрам в течение полутора часов. Но тут я уделяю особое внимание деталям в каждом аспекте своей тренировки. Я стараюсь выжать максимум из своего тела и техники и не иду на компромиссы.
— Каким Вы видите каратэ в будущем?
— Полагаю, у меня смешанные чувства на этот счет. Я знаю людей, которые хотят видеть каратэ олимпийским видом спорта; это общая тенденция спортивного каратэ, WKF. И для тех людей это вполне хорошо; среди них есть замечательные и талантливые спортсмены. Но есть люди, которые хотят изучать каратэдо, традиционное каратэ. Эта идея и философия заложена в WTKO. Мы собираем людей со схожими намерениями, людей со всех уголков мира; мы пытаемся следовать каратэ 70-ых и 80-ых, когда каратэ JKA было в расцвете, когда был золотой век JKA. Я думаю, это наш идеал. Мы стремимся возродить то время, когда такие матера, как Осака, Яхара, Танака были в зените славы; мы опираемся на эту философию и тренировочные методы. Думаю, место есть как для спортивного каратэ WKF, так и для традиционного каратэ WTKO. Может быть, мы сможем работать вместе, и, надо надеяться, все будет хорошо.
— И напоследок, Джон: Вы все еще принимаете участие в соревнованиях для ветеранов. Какие главные причины на это?
— (Улыбается) Мое последнее выступление было на Кубке Мира по каратэ JSKA в Германии в 2002 году; я занял первое место в ката среди ветеранов. Всегда приятно выигрывать, но мне доставляет удовольствие само участие. Я просто люблю выйти и показать то, на что способен. Я больше не участвую в кумитэ (улыбается), потому что теперь без передних зубов - их выбили. Работа дантиста очень дорогая, поэтому я не могу себе этого позволить! Но я люблю чувство товарищества на соревнованиях для ветеранов, потому что все ребята были известны в свое время, у нас очень хорошие отношения. Это не победа, а развлечение, это радость готовиться, а потом выйти. Подготовка доходит до предела, а потом появляется нервная дрожь (улыбается). Я люблю эти чувства; это главная причина, по которой я буду участвовать так долго, как смогу. Самое главное, что у меня появилось из-за этого много друзей.
— Спасибо за интервью для SKM, Джон. Это было захватывающе!
— Мое удовольствие.

© Перевод. Федерация каратэномичи России, 2004