Испытанный и протестированный

В период между сентябрем 2000 и мартом 2002 мне посчастливилось жить и тренироваться в Токио. Это было частью моих исследований в области изучения японских боевых искусств (я антрополог). Мне показалось, что людям, занимающимся каратэ в Великобритании и других странах, могло бы интересным узнать мой опыт аттестации на нидан в штаб-квартире JKA (Japan Karate Association) в декабре 2001. Это довольно интересно рассмотреть схожие и различные черты аттестаций в Японии и дома, в Великобритании. Уверен, что каждый, кто когда-либо сдавал экзамен, испытывал чувства, близкие тем, что я опишу ниже: предэкзаменационное волнение, суета при выполнении первой комбинации.
С другой стороны, сдавая экзамен в другой стране, я также привнес несколько другую культуру в додзё. Я оставляю вас судить о различиях между событиями, описанными здесь, и вашим личным опытом при сдаче экзамена. Уверен, вы согласитесь, что это запоминающийся опыт. Статья построена на основе моего рабочего дневника; некоторые имена были изменены для конфиденциальности.

День экзамена

Я прибыл во впечатляющее новое хонбу додзё в Иидабаши около 9:45 (за час и 15 минут до официального начала действия); достаточно времени, чтобы установить контроль над «бабочками» в моем животе. Регистрация продолжалась довольно долго и проводилась в строгой последовательности по квалификации. Мне пришлось пропустить вперед всех кандидатов на шодан, прежде чем самому официально подать заявку.
В итоге около 10:20 я передал женщине в офисе заполненную анкету, удостоверение и 25.000 йен (около 230 долларов). Она взглянула на мою членскую книжку и спросила, был ли мой шодан зарегистрирован в JKA. Я ответил, что да, и показал копию своего диплома, что сняло какие-либо вопросы.
После регистрации я поднялся на 3-й этаж, где в небольшом зале все готовились и разминались. Здесь были все ребята из нашего додзё. Мой товарищ Наката-сан сдавал на шодан; он сказал, что немного нервничает (как и я, подумалось мне). Я прошел размяться и понял, что это успокаивает нервы. Здесь были люди разных габаритов и возрастов, но все с коричневыми или черными поясами. Кто-то занимался ката или кихоном, в то время как другие общались и растягивались на ковровом покрытии несколько в стороне от деревянного пола. Один огромный «коричневый пояс» колотил мешок; ничего элегантного, но он отдавал этому мешку огромное количество энергии. Я нашел свободное место и немного поработал над маваши гэри, гьяку цуки и кэкоми; потом освободилось немного больше пространства, и я начал заниматься дзион. Каждый оценивал каждого; я улыбнулся, посмотрев, как пожилой «черный пояс», попыхивая носом, также нарабатывал дзион. В правом углу занимались два студента университета, которые смотрелись гораздо лучше: парень с тонкими усами и бакенбардами и его товарищ. Судя по их кихону, они были довольно быстрыми; я предположил, что они могут доставить некоторые проблемы, если встать с ними в спарринг. Три удара ногами широкоплечего парня показали, что его растяжка и баланс оставляют желать лучшего (хотя он не так плох).
Около 11 часов зашел один огромный, бочкообразный сэнсэй и объявил, что начинается экзамен на шодан. Я поднялся по лестнице и уселся у выхода рядом со своим товарищем Танакой. Стоило мне сесть, как я сразу почувствовал, что мои мышцы леденеют по мере того, как приближается мой черед. Все толпились на небольшом участке в стороне от додзё. Зал был разделен на три части с тремя столами: слева — для ката, посередине — для кихон, справа для кумитэ. За каждым столом сидело по два старших инструктора. Белые метки на полу указывали на места кандидатов, куда они должны были встать, когда их вызывают. До самого последнего момента я не догадался, что невысокий худощавый пожилой человек с белоснежными волосами, сидящий за столом ката, оказался сэнсэем Сугиура, одним из лидеров JKA. Кроме директоров здесь были еще и их ассистенты — железные молодые инструкторы сохонбу, которые выступали в качестве рефери, называли имена, а также с одного стола на другой передавали экзаменационные листы и документы.
Что бы хотелось сказать об экзамене на шодан? Ну, прежде всего, интересны изменения, которые были предусмотрены в соответствии с возрастом и уровнем. Коричневые пояса, в основном, работали по правилам спортивного, шиай кумитэ с присуждением вадза ари и иппон. Когда участник получал иппон, рефери (неизменно бочкообразный сэнсэй Огата) объявлял, что поединок выигран и закончен. Те же, кто сдавали на нидан и выше, не получали очков, а поединок был более продолжительным. Школьников не допускали к свободному поединку; вместо этого у них был дзию иппон. Это значило, что даже если у Широ, сына моего сэнсэя, был большой опыт дзию кумитэ, экзамен для него закончился на дзию иппон с девочкой-ровесницей.
Следя за экзаменом на шодан, было очевидно, что существует определенный стандарт, уровень технической компетенции, которому соответствовало большинство участников (даже те, кто не сдал). Было также легко видеть различия между теми, кто сдавал на разные уровни. Кандидаты на нидан в основном смотрелись гораздо плавне и естественнее тех, кто сдавал на шодан, и ВТО же время на уровень ниже стремящихся к квалификации сандан. Тем не менее, были и исключения. Например, был небольшой «коричневый пояс» (около 20 лет) со скромным выражением лица, который месяцем ранее выиграл токийские региональные соревнования в ката. Не только его ката канку дай было выполнено с четкой техникой и отличным таймингом; эти свойства были присущи его каратэ в целом. Несмотря на то, что он был меньше своих партнеров в кумитэ, он выиграл оба своих поединка не за счет грандиозной техники или агрессивных атак, а благодаря четкому и своевременному нанесению ударов. Он выглядел больше как специалист в ката, нежели боец кумитэ; но качество его техники позволило ему победить более агрессивно настроенных противников. Эта чистота техники была также неоспорима в точном исполнении базовой техники.
Был еще один «коричневый пояс», который привлек мое внимание своим совершенством. Перед аттестацией, когда все стояли внизу в ожидании регистрации, огромный, широкоплечий сэнсэй с короткой стрижкой и козлиной бородкой ходил по холлу. Он разговаривал с несколькими учениками, и его повсюду приветствовали словом «осс». Этот сэнсэй общался с одним «черным поясом» и представил ему одного из своих воспитанников. Сэнсэй шутя спросил собеседника, не знаком ли он с его учеником. Такое представление подтверждало, что его ученик выделялся из общей массы «коричневых поясов». Способности этого парня проявились в поединках. Его первый партнер, старавшийся заполучить очко, в спешке наносил множество ударов; «коричневый пояс», немного уходя, парировал их. Когда соперник попытался проделать то же самое еще раз, тот немедленно отвел его стопу в сторону и нанес единственный гьяку цуки в спину. Это движение было исполнено с впечатляющей плавностью. Рефери просто поднял свою руку, показывая победу. Я был рад, что не попал с ним в пару. Экзаменаторы не ждали, пока закончится аттестация на шодан, и начали вызывать кандидатов на нидан. Кихон на шодан закончился раньше, чем ката и кумитэ, и инструкторы назвали имена первых двух женщин-претенденток на нидан. Это известило меня о начале моего теста; я знал, что меня вызовут очень скоро. Так и случилось: мое имя вместе именем одного из учеников назвали следующим. На вызов я ответил «осс»; некоторые осмотрелись вокруг, возможно, потому, что имя было иностранным. Я вышел на белую линию и поклонился инструкторам за столом; другой кандидат встал на свое место — левее и несколько впереди меня. Я стоял в шидзэнтай, команды отдавали четко и быстро: гэдан барай камаэ, дзию камаэ, кидзами цуки, санбон цуки. Я сказал «сумимасэн», и инструктор повторил команду. Принимая положение гэдан барай, я крикнул «киай» и начал выполнять комбинацию. Краем глаза я видел, как мой напарник уходит вперед, стараясь как можно больше покрыть собой поверхность пола. Я сказал себе: «Не думай о других, просто сконцентрируйся на своей технике». Мы закончили криком «киай» и опять повернулись с гэдан барай. Маэ гэри, ои цуки — три раза. Мой разум был сфокусирован на выполнении чистой техники и хикитэ для более мощного удара. Маваттэ, шомэн ни киба дачи камаэ, кэагэ каэшитэ кэкоми. В этот момент я ни о чем не думал, просто двигался, адреналин качался сквозь мои вены. Возможно, моя техника не была совершенной, но это было лучшим, что я мог сделать при тех обстоятельствах. Затем последовала комбинация: шаг назад агэ укэ, вперед — маваши гэри, уракэн, ои цуки. Я допустил ошибку: вместо ои цуки сделал гьяку цуки, но сразу же исправился. Это не та ошибка, из-за которой я мог бы потерпеть неудачу; думаю, прежде всего, рассматривалось качество техники. Кихон закончился комбинациями йоко кэкоми с гьяку цуки и маваши гэри с гьяку цуки. Все прошло очень быстро и, к моему удивлению, мы не делали санбон гэри (вероятно, у экзаменаторов не хватило времени).
Я вернулся на свое место, радуясь, что первая часть экзамена окончена; Танака-сан сказал, что я все делал ОК, т.е. моя базовая техника выглядела нормально. Прошло достаточно времени, пока «коричневые пояса» сдавали кумитэ. Я был в первой группе, состоящей из трех претендентов на нидан. Аттестационная комиссия объединила двух женщин в одну группу, а меня (возможно из-за возраста) добавили в группу к двум молодым кандидатам, один из которых был с модными бакенбардами. Все поединки судил сэнсэй Огата, за которыми беззаботно наблюдали два экзаменатора; один из них махал рукой, давая знать, что довольно. После того как назвали мое имя, я встал в пару с модником. Его удары были очень быстрыми, но он совсем не использовал ноги. Я работал в своем обычном стиле, агрессивно наступая. Я заставил его перенести вес тела на заднюю ногу, и она оказалась в моем распоряжении. На самом деле мой поединок закончился, когда я нанес довольно сильный контакт в лицо соперника; это означало, что поединок должен был приостановиться на некоторое время для того, чтобы партнер имел возможность восстановиться и успокоиться. Мне сказали остаться и продолжить бой со следующим. Мой второй поединок был похож на первый: оба соперника были достаточно четкими и не очень агрессивными. Я опять слишком жестко ударил парня в лицо. Я пытался показать, что могу получить оценку; на соревнованиях эти тяжелые удары принесли бы мне либо оценку, либо предупреждение. Второй парень стал вести себя осторожно после того, как я ударил его. Мне сказали отдохнуть, пока другие два кандидата будут вести поединок друг с другом. Тем не менее, перед началом поединка один из экзаменаторов сказал им по-японски: «Полегче, это не соревнования!» После того как мои партнеры закончили, я подошел к ним, чтобы извиниться за контакт. Они дружелюбно протянули мне руки и поклонились. Я думаю, мы все радовались, что прошли очередной этап экзамена.
Я вернулся на свое место и начал ждать вызова на ката. В конце концов, мое имя назвали в числе первых трех. Мы стояли в стороне от площадки в ожидании вызова. На этот раз модник вышел первым и исполнил ката дзион. Второй парень, как и 90% претендентов на нидан и сандан, тоже сделал дзион. Он был единственным, кто получил замечание от экзаменатора не пыхтеть носом. После того как я продемонстрировал дзион лицом к бесчувственной панели инструкторов, я увидел, как один из участников экзамена исполнял сочин. Я был удивлен этим фактом, т.к. не ожидал, что ката такого уровня можно сдавать на нидан.
Закончился экзамен на нидан, но осталось два кандидата на сандан и по одному на йондан, годан и рокудан. Я думаю, что сдавать на 3-й дан и старше гораздо страшнее, и главная причина тому — поединки с инструкторами хонбу додзё. Те, кто сдавали на сандан и выше, начали с базовой техники, которая была удивительно короткой и включала в себя такие комбинации как кидзами цуки + санбон цуки (те же, что и в программе на нидан). Тем не менее, оба претендента на сандан исполняли комбинации в более свободном стиле, нежели кандидаты на нидан.
После кихон они надели накладки и капы для кумитэ. Сначала они дрались между собой: их поединок был насыщен ударами руками, сопровождаемыми киай. Затем пришел Огата сэнсэй. Я не уверен, что он пользуется популярностью за пределами Японии, но Танака-сан сказал, что Огата сэнсэй постоянно входит в число сильнейших на последних чемпионатах Японии. Среди фотографий инструкторов хонбу додзё было и его фото, а под ним располагалась информация и квалификация (5 дан). Огата сэнсэй был ростом около 6 футов (180 см). Перед началом поединка он сидел в углу среди других сэнсэев в глубокой киба дачи, очевидно, готовясь к началу. Настоящая бочка, но без избыточного веса; в нем чувствовалась мощь, и при этом он оставался быстрым и гибким. Его соперники были испуганы всем: его репутацией, комплекцией и техникой. Этот страх заставлял их постоянно отступать. Первой техникой, которой обрушился Огата на своего партнера, стал удар маэ гэри. Это было захватывающим зрелищем: вся масса тела вошла в нижнюю часть живота. Затем последовал удар дзёдан маваши гэри, который был слишком быстрым для того, чтобы оппонент смог увидеть его. Кумитэ сэнсэя Огата было впечатляющим.
Понимая, что дзию кумитэ несколько отличается от шиай кумитэ, разные инструкторы штаб-квартиры били экзаменуемых в лицо, использовали захваты, которые дезориентировали соперников и не позволяли им нанести удары; чаще всего они оказывались на полу. Сэнсэи не шли на кандидатов по-настоящему; было похоже, что, опрокидывая их на пол, Огата играет с ними. В определенный момент все затаили дыхание: один сэнсэй просто снес кандидата на годан, который ударился головой о деревянный пол; звук от удара разнесся по всему додзё. Ошеломленного кандидата, держащегося за голову, увели в сторону, чтобы тот восстановился.
Претендентом на йондан был пожилой человек. Свой первый поединок он провел с единственной женщиной-инструктором. По сравнению с другими он смотрелся неуверенным, малоподвижным и негибким в своих движениях. Например, когда он допустил ошибку в комбинации кидзами цуки, санбон цуки, то просто остановился, извинился и начал сначала. Его спарринг был скорее функциональным, чем впечатляющим. Один из поединков был с сэнсэем Огата, который только защищался. Став смелее, кандидат начал гонять Огату по всему додзё, нанося серии ударов, от которых Огата успешно уклонялся. Во время следующей атаки Огата с криком киай захватил его руку и игриво, по-доброму развернул на 180 градусов.
Затем последовало ката. Насколько я помню, оба претендента на сандан делали ката из списка программы JKA Великобритании на шодан, и один из них определенно исполнял дзион. Кандидат на йондан довольно скованно сделал дзиттэ, а экзаменующийся на годан — годзюшихо шо и хэйан годан. Я не был уж очень впечатлен уровнем их ката; им не хватало контролируемой концентрации, которая обычно указывает на мастерство исполнения ката.
Экзамен на рокудан был интересен тем, что состоял лишь из рассуждений и применений конкретных техник: кандидат стоял перед аттестационной комиссией и объяснял различные детали, касающиеся хайто учи. Он защищался агэ укэ и контратаковал хайто учи, в то время как его ассистент атаковал ои цуки. Были некоторые вариации на эту тему: сначала медленно, а потом быстро. Он также показывал, как можно сбить защиту противника и сразу же атаковать этой техникой в висок. После этой демонстрации старшие экзаменаторы дали ему два задания. Первый экзаменатор попросил продемонстрировать эти техники в спарринге, и кандидат сразу начал применять показанные ранее техники в поединке с партнером. Он показал силу и концентрацию и остановился при команде экзаменатора «ямэ». Второй экзаменатор попросил указать на цели для атаки. Тот ответил, что обычно целью может быть висок и точка между носом и верхней губой.
После экзамена на 6 дан всем сказали построиться в додзё на церемонию закрытия. По одному с каждого стола выступали инструкторы, коротко указывая на основные ошибки кандидатов. Больше всего мне запали в душу слова сэнсэя Сугиуры, главного инструктора Япоской Ассоциации Каратэ. Он красноречиво и коротко сказал: «Несмотря на то, что кто-то из вас не прошел экзамен, я благодарю всех за старание».
После поклонов «шомэн ни рэй» и «сэнсэй ни рэй» всем сказали переодеться и ждать объявления результатов. Через полчаса все вернулись четвертый этаж. Около 60–70% участников успешно прошли экзамен. Тех, кто не сдал, назвали первыми; им сказали спуститься вниз и забрать оплаченный ранее регистрационный взнос. Тем, кто сдал экзамен, были вручены их документы. Люди хлопали, когда слышали чьи-то имена, но сразу умолкали, чтобы не пропустить свое имя. Я почувствовал огромное облегчение, когда один из младших инструкторов назвал мое имя.